На верхушке дерева

- СЛЕДУЮЩЕЕ ПОКОЛЕНИЕ -
Александра Настечик
Писатель, поэтесса, драматург, переводчик.
( Родилась 28 марта 2007)

На верхушке дерева
Повесть-притча
Автор - Александра Настечик
Продолжение «Чудак ещё придёт»

Глава первая, в которой мы знакомимся с Чудаком

Утро. Над острыми крышами домов показалось золотистое раннее солнце. Особенно ярко оно осветило высокое, раскидистое дерево. Из-за его веток высунулся растрёпанный человек в странной одежде - рваной рубашке с длинными рукавами, которые были обшиты лоскутьями, потрепанных штанах по самое колено, на которых пестрел узор из горошин, и без обуви. Он слез с дерева. Затем странный человек пошёл по улице.
— Какой же он странный! - говорили все. - Ну и Чудак! Так мы и будем его называть - Чудак!
— Откуда он взялся? - спросил кто-то любопытный из толпы.
— Как откуда? - воскликнул Чудак, подойдя к любопытному. - Меня воспитали птицы, научили своему языку. Вот, видите голубя? (По небу действительно летел голубь.) Слышите, он воркует? Он говорит: «Не трогайте меня, не бросайте в меня камнями».
— Не придумывай! - расхохотался он. - Птицы не говорят.
— Это для вас они немые, а для меня - нет!
— Ха! - прыснул собеседник Чудака. - И вообще, что мне попусту с тобой болтать? Шёл бы ты отсюда.
Опустив голову, чудак пошёл прочь. Он шёл через толпу, смеющуюся над ним... Но это, как говорится, была присказка. А сказка будет впереди.

Глава вторая, в которой Чудак встречает Анну и Лизушу

Когда Чудак дошёл до конца насмешливой пестрой толпы, он остановился. В конце толпы стояла молодая белокурая женщина с огромными черными глазами, одетая в простое белое платьице. Лет ей было двадцать шесть. Рядом с ней стояла русоволосая девочка со вздернутым носиком и светло-серыми глазами. У девочки глаза были веселые и светлые, у женщины - грустные и глубокие. Чудак посмотрел на женщину и его молодое простодушное сердце забилось от любви. Ему нравилось в ней все - и белые нежные руки, и кораллово-алые губы, и длинные светлые косы, а особенно этот грустный, добрый взгляд ее больших глаз, чёрных, как спелые черешни.
— Как тебя зовут? - спросил он негромко, приблизившись к женщине.
— Анна, - грустно ответила она. - Анна Сергеевна. Фамилия - Кольцова. А это моя дочь - Лиза Кольцова. У меня несчастная, горькая судьба! Мой муж ушёл от меня к другой, а мне ещё надо вырастить мою дорогую Лизушу. Ей всего-то четыре годика! Мне бы пора выйти замуж вторично, но моя милая Лизанька не хочет, чтобы вместо папы был кто-то чужой. А как Ваше имя?
— У меня нет имени, - сказал ей чудак, потупив свои серые, ясные глаза. - Все зовут меня чудаком - ведь живу я на дереве, питаюсь кореньями, стою на голове, хожу по раскаленному солнцем асфальту без башмаков, ношу странный наряд, обшитый кусками пёстрой ткани...
— Я не понимаю, почему ты так странно поступаешь!
— Я и сам не пойму, отчего я так поступаю...
— Раз вы не понимаете причины ваших странностей, я не буду с Вами больше общаться! Общайся с Елизаветой.
И Анна, гордо подняв белокурую головку, ушла прочь. Лизуша осталась с Чудаком.
— Лиза, - обратился к девочке Чудак, - хочешь, я расскажу тебе сказку?
— Что это за сказка? - сказала девочка, удивлённо расширив светло-серые, как у Чудака, кроткие глаза.
— О тебе, обо мне, обо всём этом мире... Жил-был один молодой человек, которого все называли Чудаком. И вот он влюбился в красивую девушку с золотыми косами и грустными чёрными глазами. Девушка не ощущала к чудаку любви, она считала его странным. Но все равно он любил ее. Странность была за этой девушкой - никогда на ее алых, горделиво изогнувшихся губах не являлась даже тень улыбки. А все потому, что однажды, много лет назад, в дом девушки - тогда ещё маленькой, годовалой девочки - залетела птица-печаль с чёрными длинными крыльями и закрыла своим крылом окна. Эта птица пела тоскливую песню девочке. И девочка, прежде звонкая и смешливая малютка, стала грустной. Вечно опущены долу были ее вишневые глаза, а радостная улыбка превратилась в насмешливо-гордую гримасу. Однажды Чудак сказал девушке:
— Я сделаю тебя радостной или погибну!
Девушка хотела засмеяться, но ее кроваво-алые губы только насмешливо-озлобленно изогнулись:
— Иди-иди. Все равно я никогда не буду радостною!
При этих словах прилетела птица-печаль, взмахнула крыльями и унесла девушку прочь. Чудак пошёл за птицей. Наконец дошёл он до Города теней, темного города, пропитанного тяжелым, болезненным воздухом. Правило тем городом Горе-Злосчастье - седое, тощее существо, похожее на сгорбленную старушонку с длинным носом. Вокруг Горя-Злосчастия похаживала птица-печаль и махала крыльями.
— Здравствуй, бабушка! - поздоровался Чудак с Горем.
— Зачем пожаловал? - грубо пробормотало Горе.
— Я ищу свою любимую! - ответил Горю Чудак.
И Горе ответило:
— Любимая твоя умирает! Зря пришёл!
Чудак быстро пошёл по коридорам дворца, в котором жило Горе. Много в тех коридорах было дверей. Из самой дальней двери слышался слабый голосок:
— Я совсем слаба, милый! Помоги! Помоги!
Чудак пошёл на голос и заметил высокую дверь. Она сама распахнулась пред ним и впустила Чудака. За этой дверью была каменная, угрюмая пещера, а в центре той пещеры лежала ослабевшая девушка с золотыми волнистыми косами до пят. Ее алые губы не были больше сложены в злобную усмешку - они были выпрямлены. Над девушкой летала чёрная, злая птица смерти. Чудак подошёл к девушке и взял ее за тонкую руку. Он глядел на умирающую возлюбленную и плакал. Из его большого серого глаза выкатилась слеза и упала на грудь девушки. Она тут же проснулась. Но что это? Уголки губ девушки стали подниматься, и ее кораллово-алые уста стали сиять нежной улыбкою. Когда улыбнулась возлюбленная чудака, отлетела птица-смерть. Девушка встала, обняла чудака и они ушли вместе - прочь из Города Теней.
— Странная сказка, - ответила Лизуша.
— Иных сказок я не знаю.

Глава третья, в которой является Посторонний

В городе О***, где жил на дереве Чудак, был один очень большой дом - этажей в двадцать. На пятом этаже жила семья человека, которого Чудак окрестил Посторонним. Этот человек был рослый, с тонкими русыми усиками, с такого же цвета волосами. Он не любил никого - только свою жену. Жена его - Вера Николаевна - была румяной рыжею женщиной лет тридцати-тридцати двух отроду, с круглым лицом, на котором ярко чернели брови. Из-под бровей блестели крупные карие глаза, единственная деталь, красящая ее малопривлекательное лицо. Читать Вера не любила, а если что и читала, то это чаще всего были газеты. Посторонний взял Веру Николаевну в жены три года назад, и их совместная жизнь начиналась вполне хорошо, а потом все разладилось - и виной тому была вздорность Веры Николаевны. Детей у них не было - чему Вера была вполне рада. Ее вполне устраивал племянник Алёша: кругленький мальчик с курносым носом и маленькими чёрными глазами. Чудак нередко видел эту семью - крепкого и рослого Постороннего, кругленькую, как шарик, Веру Николаевну и такого же круглого Алёшу. И вот, когда Чудак говорил с Лизушей, мимо шли Посторонний, Вера и Алёша. Вслед за ними шёл и Алёшин отец, брат Веры Николаевны - двадцатисемилетний тощий человек с тонкими усиками, Иван Николаевич Хорьков. На нем был длиннополый пиджак, чёрные обтягивающие брюки, высокие сапоги и круглая шляпа.
— Мир честной компании! - сказал прогуливающемуся семейству Чудак.
— Что ты тут околачиваешься? Лохматый, как какой-то дикарь, в странной одежде, босоногий! Тут приличное место, а ты в таком виде шляешься! - грубым голосом произнёс Посторонний.
— Пусть я и не похож на вас, но зато у меня доброе сердце. Я хочу помочь всем несчастным и обездоленным, изменить мир вокруг! А для этого надо радостнее смотреть на мир!
— О наивность! - буркнул Посторонний. - Всё - и радость, и печаль - проходит, всё имеет свой конец.
— Ещё бы! - заметила Вера Николаевна, отмахнувшись от Чудака своей круглой рукой. - Вот в семье одной моей знакомой была большая любовь, а теперь прошла. - И покосилась на мужа. - Всё проходит, всему настаёт конец!
— Нет! Я этому не верю! - запальчиво вскрикнул Чудак и встряхнул чёрными волосами. - Прощайте и подумайте над своими словами.
— Не подумаем! - ответила Вера. - Убирайся!
Обиженный, мрачный, Чудак ушёл. Он шёл, пока не дошёл до маленького скверика, где на белой скамейке сидела его Анна. Она была в старом голубом платьице, потрёпанных туфлях, шляпке с синей лентой и белом шарфе, накинутом на плечи. Светлые локоны Анны были заплетены в толстую косу.
— Здравствуй, Ануся! - сказал ей Чудак.
— Опять ты? - произнесла Анна, высокомерно фыркнув.
— Да. Опять я. Посторонний сказал, что я слишком наивно гляжу на мир.
— Что за Посторонний?
— Григорий Кудрин (Чудаку было известно и настоящее имя Постороннего) с пятого этажа в одном двадцатиэтажном доме на Средней. (Средней называлась одна из улиц города О***).
— Это же мой квартирный хозяин, я у него снимаю комнатку. Дом, где я жила с Лизушей, сгорел, и мне пришлось перебраться на съемную квартирку. Он с удовольствием сдаёт комнаты внаём. Григорий Павлович - добрейшей души человек... но женушка его - женщина вздорная.
— Анечка, милая, а я для тебя сочинил стихи! - перебил Чудак Анну.
— Что за стихи?
— Очень красивые. - Чудак откашлялся и начал читать:
«Он и Она встречались где-то в парке
При лунном свете тихим вечерком.
Он ей давал цветы, вручал подарки,
Она его считала чудаком.
Её любил Он всей своей душою,
Стихи Ей посвящал. А что Она?
Всё говорила, что стихи - пустое,
К Нему была довольно холодна».
— Не читай дальше! - повысила голос Анна. - Я поняла, что это обо мне и о тебе.
— Понимаешь, Ануся, я давно хотел тебе сказать, что я тебя... что я тебя... что я тебя люблю!
— Любишь?
— Ещё как.
— А я не люблю тебя. Иди прочь!
И Чудак понуро ушёл.

Глава четвёртая, в которой Лиза и Чудак идут на прогулку

День. Чудак знал, что Посторонний и его семья живут в 9 квартире на 5-м этаже. Туда Чудак решил проникнуть по пожарной лесенке - хотел навестить Лизушу. Ловко и быстро он карабкался по высокой пожарной лестнице и добрался до пятого этажа - до квартиры Постороннего. Проскользнув в квартиру, Чудак столкнулся с Верой Николаевной. Ее большие, карие глаза были направлены на Чудака.
— Что вы так зло на меня смотрите? - спросил Чудак.
— А почему вы проникли к нам в квартиру, как последний воришка? - взревела Вера Николаевна. - Я вызову милицию!
— Я... просто хотел повидаться с Лизой Кольцовой.
— С этой ужасной девчонкой, что все время нарушает мое спокойствие своим глупым смехом, постоянно ходит растрепанной, шалит и бегает! Никакого сладу с этой гадкой Елизаветой нет!
Чудак был в гневе - так оскорбить его русую ясноглазую крошку... Он побежал по большой квартире Постороннего и стал звать Лизушу по имени. И босоногая, тонкая, как свечка, русоволосая Лизуша, шлепая по воспитанному, респектабельному, как и все в квартире у Постороннего, белёному полу худенькими ножонками, прибежала к Чудаку и обвила его шею своими тонкими белыми ручками. Ее ясные серые глаза смотрели на Чудака кротко и грустно.
— Зачем ты пришёл ко мне, милый Чудак? - сказала Лиза и ещё крепче обняла Чудака.
— Пойдём на мое дерево! - улыбнулся во весь свой широкий рот Чудак.
— Меня мама хватится, - ответила Лизуша.
— Предупреди ее!
Анна как раз вышла из своей с дочерью комнаты. Она была вся беленькая, как Снегурочка, в белом, чистом платье с белоснежным кружевным воротником, в таком же белом летнем капоре, с белым, как сахар, лицом и белыми, как жемчужины, зубами, которые сияли в тонкогубом розоватом ротике.
— Мама, - сказала Лизуша, сжав кругленькой ладошкой подол маминого платья, - отпусти меня погулять!
— Хорошо, только не уходи далеко, - сказала Анна своим нежным, певучим голоском.
И Лизуша пошла к дверям. Чудак последовал за ней. Он раскрыл двери квартиры и, держа своей смуглой, обветренной рукой с крепкими пальцами тонкую ручонку кроткой Лизуши, пошёл по длинной винтовой лестнице дома №7 по Средней улице. Рядом с домом была тенистая аллея из южных платанов. Чудак с Лизой углублялись все дальше в гущу платанов. В конце Платановой тропы - так называли эту аллею в народе - стояло старое дерево, которому было много лет...
— Здесь я и живу... на этом дереве, - сказал Чудак. - Залезем-ка сюда!
Лиза ловко залезла на старый платан, даже не думая о том, что испачкает своё новое платье - светло-синее, с пристёгнутым воротником. Среди веток платана лежал отрез ткани, которую и тканью назвать было нельзя - это было жалкое тряпьё.
— Откуда у тебя эта тряпка? - спросила Лизуша.
— Наверно... - Чудак долго припоминал что-то. - Ветер унёс простыню, а ее на лету подхватила птица и принесла на дерево. Эта птица воровала лоскутья и старые тряпки. То ли подучил кто-то, то ли в гнездо, чтоб детушкам теплей было, носила. Набрал я лоскутьев, что набрала птица, связал между собой ниточки и получился у меня наряд.
— А если ты женишься, то и жена твоя будет тоже на дереве жить?
— Да. Садись со мной рядом на ветке.
И Лизуша удобно устроилась рядом с Чудаком на ветке. Она глядела на Чудака пристально и кротко. Ей казалось, что нет на земле человека лучше, чем этот диковатый, большеротый, часто улыбающийся черноволосый Чудак.
***
Вечер. Чудак спустился с дерева, держа свою милую Лизушу на руках:
— Уже поздно, моя Золушка, - сказал он. - Тебе домой пора!
— Почему я - Золушка? - спросила Лизуша.
— Во-первых, ты растёшь без отца. Во-вторых, у тебя есть и «мачеха»...
— Ты о чем? Моя мама жива.
— Я о Вере Николаевне...
— А, она постоянно жалуется на меня моей мамочке, ругает меня за шалости... даже хуже, чем Золушкина мачеха.
— И фея у тебя есть. Это я. Всё, иди, Золушка ты моя.
И Лиза вместе со своим старшим другом побежала по улице. Чудак держал ее за руку. Вместе они побежали по лестнице дома номер девять и забежали в квартиру Постороннего.

Глава пятая, в которой заболевает Лизуша

Прошло два дня. За эти дни Чудак ни разу не зашёл к Лизуше и Анне. Лиза часто выглядывала из окна - искала глазами Чудака. И вот, в дождливый день, Лиза заметила на улице какого-то человека, лицом похожего на Чудака. Те же чёрные волосы, такой же диковатый взгляд... она высунулась из раскрытого окна и начала махать рукой человеку. Но он даже не оглянулся... но вот он идёт к дому! Лиза быстрее лани побежала из квартиры вниз по лестнице, навстречу незнакомцу. На улицу она выбежала в чём была - в льняном платье в красно-белую клетку, в полосатых носках и домашних туфлях с помпонами. Прошлепала по лужам навстречу тому человеку... а наутро слегла с температурой. Доктор - сосед по лестничной площадке - определил крупозное воспаление лёгких (или просто «круп») второй степени. Это был скучный доктор. Он не улыбался, не смеялся, даже его бородка уныло висела у него на подбородке. С серьёзным лицом он слушал биение сердца Лизы, угрюмо выписал рецепт, со скучным видом ушёл в свою квартиру. Теперь смешливую, радостную Лизушу было не узнать. Она часто лежала в постели, ее русые волосы были рассыпаны по подушке, на веселом круглом личике теперь красовалось тоскливое выражение. Лиза сильно похудела - теперь ее маленькое, хрупкое тельце стало прозрачное, как хрусталь. Из крошечного рта девочки часто теперь вырывался кашель. И вот как раз в этот день Чудак вспомнил, что давно не видал свою юную подругу. По пожарной лестнице Чудак пробрался в квартиру к Постороннему и зашёл в ту комнату, где жили Анна с Лизушей. Ануся встретила его печально.
— Что ты так грустна? - спросил Чудак.
— Дочка... доченька моя... моя крошка... Лизуша моя ненаглядная... - стонала и заламывала руки Анна.
— Умерла?
— Нет. Заболела.
— Так можно я с ней поговорю?
— Да... но доктор Сергей Кузьмич - наш сосед по площадке - сказал, что лучше к ней не подходить. К ней нельзя подходить ближе, чем на полметра.
Плачущая Анна упала на пол, разразившись новыми рыданиями. Чудак медленно вошёл в комнатку, которую снимали Анна и Лизуша. Лиза лежала на маленькой кровати, обняв старого плюшевого медведя с грустной мордочкой. Наклонившись над Лизой, Чудак спросил ласково:
— Золушка, как ты?
— Плохо, - простонала Лиза.
Она приподнялась с подушки. В ней - слабой, худой, болезненной - нельзя было узнать прежнюю здоровую и веселую Лизушу, ловко лазившую по деревьям и бегавшую по лестницам. Да и одежда на ней была другая - вместо лёгкого синего платья с пристегнутым к нему кружевным воротничком на Лизе был старый махровый халатик с рукавами, целиком окутывающими ее тоненькие руки. Серые расширенные глаза Лизуши горели каким-то странным огнём. Девочка постоянно теперь кашляла, и в уголках ее маленького детского рта с пухлыми губками при этом появлялась пена.
— К тебе ходили доктора?
— Ходил один - мрачный, никогда не улыбающийся. Не то, что ты. Если бы пришёл ко мне хороший, весёлый, радостный доктор...
— Придёт, ты только верь в это. Слышишь меня? Да?
— Слышу... - Тут Лиза закашлялась. После приступа кашля она зашептала грустно: - Речка... голубая речка... в ней золотистые рыбки... горы... они сияют... летит какая-то птица! Она хватает меня... и нежные голоса поют красивую песню... меня зовёт кто-то: Лиза, Лиза! И птица разжимает лапы. И я падаю...
Лиза упала на подушку и закрыла глаза. Чудак сжал ее худенькую, слабую руку. Пульс ещё бился. «Жива - слава Богу!» - сказал мысленно Чудак. От прикосновения крепких пальцев Чудака Лизуша очнулась.
— Чудак, это ты? - спросила она, пристально глядя в его серые умные глаза.
— Конечно, я! - рассмеялся Чудак, и его широкий рот озарился добродушною улыбкой. - Ты в порядке?
— Не совсем... - шепнула Лиза и закашлялась. У уголков ее рта снова появилась густая пена. - Я видела человека в сером. Он проскользнул мимо моей кровати.
— Это Сон. А вернее, Сон во Сне. Это та стадия сна, когда человек лежит без сознания, будто умер. Он коснулся тебя?
— Нет.
— Вот и хорошо... если он кого коснётся, то этот человек на всю жизнь потеряет сознание. Смотри, чтобы Сон во сне тебя и пальцем не тронул.

Глава шестая, в которой к Лизе приходит Александр Сергеевич

Чудак ушёл. Лизуша тихо лежала в кровати, обнимая грустного плюшевого медвежонка. Тут в дверь ее комнаты постучались. Лиза наскоро обула мягкие коричневые тапочки и открыла двери. В дверном проёме стоял улыбчивый человек лет тридцати на вид. Он был в докторском халате. На прямом носу незнакомца были круглые очки.
— Вы... кто? - опешила Лизуша.
— Доктор я, доктор, мадмуазель! - улыбаясь, сказал человек. - Александром Сергеичем зовусь-с! Лечить вас пришёл-с. К вам врачи ходили?
— Ходили, доктор. Сергей Кузьмич ходил. Сказал, что я крупом болею...
— Да успокойтесь же вы, мадемуазель! От крупу не помирают-с! Я вам принёс лекарства!
Он дал Лизе попить какое-то горьковатое лекарство. Но оно показалось Лизуше сладким, как лимонад. Ей понравился весёлый, очкастый, добродушный Александр Сергеевич. Доктор уселся на венский стул у кровати Лизуши и спросил:
— Лизавета... как там вас по батюшке?
— Андреевна! - засмеялась Лиза.
— Елизавета Андреевна, вас как развлечь?
— Спойте что-нибудь...
Доктор стал перебирать пальцами струны воображаемой гитары и напевать какой-то романс:
За окном в тени мелькает
Ру-у-усая голо-о-овка!
Лиза заулыбалась. Ее лицо озарилось тою доброю улыбкой, какая часто сияла на пухлых розоватых губках Лизы. Александр Сергеевич дал Лизуше таблетку и стакан воды:
— Съешь таблетку - запей водой.
Лиза залпом выпила стакан, проглотив воду вместе с таблеткой. Снова засияло светлой улыбкой ее хорошенькое, круглое личико. Доктор заиграл на воображаемой гитаре новую песню:
Вот мчится тройка удала-а-ая
Вдоль по дорожке столбово-о-ой,
И колокольчик, дар Валда-а-ая,
Звени-и-ит уныло под дугой.
Услышав эту чудную русскую песню, Лиза снова стала улыбаться. На ее розовых щеках появились ямочки. Затем Александр Сергеевич достал из своего чемодана книгу о дон Кихоте и начал читать ее Лизе. Когда врач дошел до места, где чудаковатый рыцарь Дон Кихот бился с мельницами, Лиза расхохоталась. Смех её был звонкий и переливчатый, похожий на звон колокольчика. В серых кротких глазах Лизуши засияли какие-то радостные огоньки, а у уголков рта девочки появились веселые полукруги. Она то отклонялась назад, то наклонялась вперёд, то прикрывала рот своей пухлой детской ладошкой с короткими пальцами, то клала руку на свою кудрявую голову... но тут из кротких серых глаз Лизы потекли слёзы.
— Почему ты плачешь? - ласково спросил Александр Сергеевич. - Тебе не понравилась книжка?
— Понравилась! - ответила Лизуша, снова разразившись смехом. Снова слёзы потекли из Лизиных ясных глаз, но это были весёлые слёзы. С ними из Лизы будто выходила болезнь. Девочка вскочила с постели и заплясала. Она ловко выгибалась, подпрыгивала, вставала на кончики пальцев, наклонялась и вертелась, как маленькая юла. Но вдруг прошло бурное веселье. Лиза пошатнулась и упала на пол. Доктор взял Лизушу на руки и положил на кровать.
— Ты... в порядке? - спросил он, глядя Лизе в глаза.
— Да, - слабым голосом сказала девочка, обвив крепкую шею доктора своими маленькими, тонкими ручками. Но тут из ее рта вырвался удушливый кашель. Он зажал горло Лизы, не давая ей говорить. В серых глазах девочки засиял какой-то страшный, болезненный свет. Лицо её побледнело, выражение Лизиного лица стало грустным и задумчивым, улыбка исчезла с пухлых детских губ, слабые худые ручки разжались. Девочка безжизненно упала на кровать. Но она... дышала.
— Дышит! О счастье! - закричал Александр Сергеевич. - Анна Сергеевна! Голубушка! Дочка-то Ваша дышит.
Вошла Анна - белокурая, статная, черноглазая, в красивом зелёном платье.
— Что вы так радуетесь, Александр Сергеевич? - спросила Анна.
— Лиза дышит! Она жива! - радостно сказал доктор.
— Ах, слава Богу! - воскликнула Анна.
— Но только уйдите из комнаты - дайте дочери вашей прийти в себя.
И Анна удалилась. Доктор тоже ушёл. Лиза лежала в кровати, мерно дыша. Она медленно перебирала рукой под одеялом складки на своём мягком старом халате. Того скорбного, расстроенного выражения, что было на Лизином лице после исчезновения веселости на нем, уже не было у девочки. Лизино лицо было спокойно, бесчувственно. Но кое-где у краёв маленького её ротика блестела радость. На щеках Лизы сиял слабый румянец. В ней не было болезненной слабости - напротив, она была полна спокойствия и теплоты. Лиза спала. Вечер...

Глава седьмая, в которой Чудак снова навещает Лизушу, а доктор приводит свою дочь

Утро. Такое же утро, что было и четыре дня назад. Чудак проснулся на своём дереве, слез с него и пошёл к Лизуше. Всё так же, по пожарной лестнице, он проник в квартиру, где снимали комнату Анна и Лиза. Его встретил Посторонний - его русые волосы были чуть взъерошены.
— Это ты, оборванец! - закричал Посторонний.
— Я к Лизе, - неуверенно произнёс Чудак.
— Какой такой Лизе?
— Кольцовой.
— Знаю я эту девчонку! Гадкая она - гаже нет. Хохотала да плясала вчера, сон мой тревожила!
— Кто ж её рассмешил?
— Доктор один. Его Александр Сергеевич зовут. Он двумя этажами выше нас живет. Странный это человек...
— Чудак, как я?
— Ещё какой чудак. Детей, которых лечит, веселит, песни поёт... да ещё читает про этого... как его? Дон Кихота, будь он неладен. И вообще, иди-ка ты прочь отсюда.
Чудак ушёл. Но квартиру ненавистного Постороннего он и не думал покидать - он пошёл в комнату Лизы и Анны. Лизушу опять обследовал Александр Сергеевич. Но на этот раз он пришёл не один - с ним была полная, розовая, миловидная, кудрявая четырёхлетняя блондиночка, похожая на большую куклу, с огромным бантом на голове. Девочка была одета в розовое платье с рукавами-буфф и чёрные туфельки. У девочки были синие, как небо, глаза, пухлые ручки и круглые ноги. Она была совсем не похожа на слабую, тонкую Лизу в плохоньком махровом халате серого цвета.
— Это кто? - спросила Лизуша, подняв русую головёнку с подушки.
— Дочка моя, - ответил Доктор. - Ляля её зовут. Полностью - Елена. А кто ЭТО? - спросил он, показав на Чудака.
— Я - Чудак, - ответил последний. - А вы кто?
— Я доктор, Александр Сергеевич. А эта милая малютка - моя дочь Ляля.
— Здравствуй, Ляленька, - сказал Чудак, обращаясь к дочке доктора.
— Здрасьте, - тонким голоском сказала Ляля. - Вы какой-то странный...
— Почему?
— На тебе какая-то шутовская одежда! Папа, я не хочу, чтобы этот человек со мной разговаривал!
— Я тебе, Чудак, другую одежонку справлю, - ласково сказал доктор и собрался уходить. - А ты, Лизавета, поиграй пока с Еленой! Я пойду - одежду Чудаку принесу.
Доктор ушёл, а Лизуша и Ляля стали играть. Грустный медвежонок Лизуши в игре исполнял роль «сыночка», Ляля была «маминой подругой», а Лиза «мамой». Лиза укачивала медвежонка на своих худеньких ручках с острыми локтями и пела ему украинскую колыбельную:
Баю-баю-бай, ноченька идёт,
Деток маленьких спать она кладёт,
Под окном дрожит вишенка мала,
В домик просится, ведь зима пришла...
Тут к «маме» Лизе пришла «подруга» Ляля. Они стали пить чай из воображаемых чашек, заедая воображаемыми бутербродами с вареньем. В это время в комнату вошёл доктор - Лялин папа - и принёс Чудаку серую шерстяную рубашку и чёрные брюки, а также зелёные чулки. Чудак взял одежду и велел девочкам и доктору отвернуться к стене. Он переоделся в одежду, которую дал доктор, и сказал доктору, Ляле и Лизуше повернуться к нему. Дикаря в полуклоунском лоскутном наряде нельзя было узнать в обновке - серой чистой рубашке, чёрных брюках с карманами и зелёных чулках.
— Теперь вы уже больше мне нравитесь, - сказала маленькая Ляля.
— Эх, Лялька, - сказала Лизуша, - ты прям как в поговорке: Чудака ты по одёжке встречаешь, по уму провожаешь!
— Хорошо, милый, дорогой Чудак, - пискнула Ляля, - я тебя даже в клоунском наряде люблю! - И обратилась к Лизе: - Лизоня, я и подругу свою завтра приведу - Барушку.
— Что за Барушка такая? - спросила Лизуша.
— Это наша соседка по квартире, дочка чеха-переплетчика. Полностью ее зовут Барбора.
— Приводи. Но я уж прям пари держать готова, что эта Барушка - вся в тебя: лупоглазая, в пышном платье, с бантом, который тяжёлый-претяжелый.
— Нет. У Барушки отец бедняк.
— Всё равно приведи! Пусть ее отец будет самым наибеднейшим бедняком - ты ее приведи.
— Я приведу Барушку, Лиза. Завтра приведу. Пойдём, папа!
И доктор с дочкой ушли. Чудак тоже ушёл. Теперь Лиза была одна. Больная, худенькая, миниатюрная, бледная Лизуша лежала одна на своей узкой кровати, закутанная в серый мягкий халат. Её болезненное прозрачное тельце будто бы светилось изнутри. Лицо Лизуши было озарено немного печальной, но светлой улыбкой. Её маленькие руки судорожно перебирали складки на халате, из маленького вздёрнутого носика вырывалось слабое дыханье. В серых ясных глазах не было болезненного света - там сиял свет надежды. Лиза чуть покашливала, но пены у уголков её рта не появлялось. Кашель ее больше напоминал смех. Глаза Лизуши уставились на потолок. Там мелькнула какая-то серая тень, похожая на Сон во сне из ее страшного видения. Но тень вскоре исчезла.

Глава восьмая, в которой Ляля Докторская не приходит, зато являются Чудак, Доктор и Барбора

Ляля, дочка доктора, на следующий день отказалась прийти. Так что доктор пришёл без дочки. Зато привёл Лялину подругу - чешскую девочку, дочь переплетчика, по имени Барбора (попросту Барушка). Барушка была стройная, быстроглазая девочка с пепельными косицами и зелеными живыми глазами, с милым заострённым наподобие лисьей мордочки лицом. Она, в отличии от балованной Ляли Докторской, была одета просто - в коричневое платьице, потрепанные башмаки и фартучек. Эта девочка разговаривала наполовину по-русски, наполовину по-чешски, букву «е» произнося как «э».
— Добри дэн, Лизо (добрый день, Лиза (чеш.)). Дцера пана лекаржа (дочь г-на доктора (чеш.)) мне про тебя рассказала, - сказала Лизе Барушка. - Мое ймено е Бара (меня зовут Бара (чеш.)). Прочь ты си (почему ты (чеш.)) грустна?
— Болею я, - ответила грустно Лиза.
— Ох, худа холка (бедная девочка (чеш.)), - сказала Барушка. - Пан лекарж (господин доктор (чеш.)), - обратилась она к Александру Сергеевичу, - вы Лизу лечили?
— Лечил, Барбора Иржиевна (отца Барушки зовут Иржи), - смеётся доктор. - Крупом она болеет.
— А это тяжёлая болезнь?
— Нет, Барушка. От неё не помирают.
— Лизо, кто это там по лестнице лезет? - спросила Барушка у Лизы.
— Это Чудак! - рассмеялась Лиза. - Мой друг.
— Странный он! Лезет по пожарной лестнице. Мог бы и по обычной лестнице пройти.
Чудак пролез в окно комнатки Лизы и подошёл к кровати своей младшей подруги. Лиза мирно лежала, обняв своего плюшевого медведя с чёрными глазами и грустной, но доброй и кроткой мордочкой.
— Ты хорошо себя чувствуешь? - спросил Чудак, держа Лизушу за тонкую руку с круглой ладонью и острым локтем.
— Очень плохо, - сказала Лизуша, чуть приподняв с подушки голову. После слов «очень плохо» девочка сильно закашлялась. Кашель сжал слабое детское горло. Лиза кашляла так сильно, как ещё никогда до этого не кашляла. Снова засиял в глазах Лизуши жуткий огонь. После приступа кашля она сказала: - Доктор привёл девочку - подругу Ляли Докторской. Она чешка, ее зовут Барушка.
Чудак увидел Барушку. Ему она сразу понравилась - тоненькая, живая, энергичная, совсем непохожая на кукольную круглоглазую Лялю Докторскую.
— Бара, - сказал Чудак, - развлеки больную!
И Барушка стала развлекать Лизу. Она пела ей песни - про широкий луг с высокой травой, на котором сидели две плачущие девушки, про чёрных коней, про девушку-розу, у которой нет мужа... потом Барушка начала играть с Лизушей. Провела ей рукой по лбу и сказала:
— Это алтарь.
Закрыла Лизе глаза ладонью и сказала:
— А это лампады.
Прикоснулась к носу, легонько потянув его то вправо, то влево:
— А это колокола! Динь-динь! Дили-динь!
Дотронулась до губ:
— Это капелла!
Велела Лизе высунуть язык и улыбнуться так, чтобы были видны зубы. Коснулась языка и сказала:
— Это регент хора.
Дотронулась до зубов:
— А это певчие!
Легонько коснулась рук и ног:
— А это трубы у органа!
Потом Барушка стала щекотать Лизу. И Лизуша расхохоталась во весь голос. Засмеялась и Барушка. Ее большие зелёные глаза сияли веселыми искорками. Но тут веселье девочек прекратилось - вошла Вера Николаевна. Вернее, не вошла, а вкатилась шариком. Круглое, обрамлённое рыжими прядками, лицо Веры Николаевны горело гневом. Гневно развевалось и ее светло-коричневое платье с глубокими складками.
— Гадкая девчонка! - сказала она. - Хохочешь тут, смеёшься... Да ещё и другая девочка пришла! Ты кто? - свирепо произнесла она, ткнув толстым пальцем в Бару.
— Пани, я сем Барушка (сударыня, я - Барушка (чеш.))! - пропищала Бара. - Дочь переплетчика.
— Ах, ты дочка переплётчика! Нищая! Вон из нашей чистой квартиры, гадкая оборванка!
И толстая, короткая рука Веры Николаевны ударила Барушку.
«Нищая», «оборванка»... так никто не называл Бару. Ей было больно от этих слов. Из зелёных глаз Бары лились крупные слёзы. Доктор и Чудак подошли к ней. Чудак ласково спросил:
— Барушка, почему ты плачешь? Тебе действительно больно от этих слов?
— Больно, пане! - сквозь слёзы произнесла Бара. - Уведи меня отсюда, от этой злой женщины.
Когда Чудак увидел, как Вера Николаевна бьет маленькую Барушку, ему стало не по себе. Он мысленно пообещал себе не заходить больше в квартиру к Постороннему. Но Лиза? Эта кроткая, маленькая девочка с ясными серыми глазами, пышными витками русых волос и той доброй улыбкой, какой не бывает у взрослых, не проживет без него... Но все равно он должен был уйти на старое дерево, на котором прожил всю свою недолгую жизнь. И Чудак ушёл. Ушла и Барушка.
В комнату к дочке зашла Анна. Ее золотые кудри были заплетены в тяжелую косу (любимая прическа Анны), а ее розовые губы улыбались. Улыбка редко появлялась на этих губах, но сегодня Аня улыбалась!
— Мамуся, - сказала Лиза, обвив мамину шею худыми ручками, - почему ты радостная?
— Ты выздоравливаешь! - воскликнула Анна.

Глава девятая, в которой Чудак приносит цветы Лизе, а потом уходит с ней вместе

День. Лиза болела уже пятый день. Вчера ее, как всегда, обследовал весёлый доктор, столь ей полюбившийся. А сегодня часы, висевшие под потолком комнаты Анны и Лизы, пробили один раз. В один час пополудни должен был прийти доктор - тот самый Александр Сергеевич. Доктор уже вошёл в комнату. В руках он держал свой чемоданчик. За Александром Сергеевичем шла его дочка - та самая Ляля. С огромным бантом в белокурых волосах, с ясными синими глазами. Она была одета в синее шелковое платье, белые чулочки и чёрные туфельки.
— Лиза, - спросила Ляля, - тебе лучше?
— Да, - пискнула Лиза. Действительно - Лизуше полегчало. На ее некогда бледных щеках играл розовый румянец. Кашель не прошёл окончательно - но теперь при кашле у Лизуши не появлялась в уголках рта жуткая пена. Вдобавок на круглом, светлом лице Лизы снова сияла улыбка. Серые глаза её лучились изнутри живостью и весельем.
— Значит, мой папочка тебе помог?
— Конечно! Он замечательный! И он так меня развеселил... Но долго что-то нет Чудака. Помнишь - который позавчера приходил?
— Помню. Черноволосый такой.
— Да, черноволосый.
Не успели девочки заговорить о чудаке, как Лизуша заметила чью-то фигуру, взбирающуюся по пожарной лестнице.
— Это Чудак! - воскликнула Лизуша. Благо, окно было открыто, так что чудаку не составило труда пролезть туда. Чудак вошёл в комнату. В руках он держал цветы. Лиза вскочила с кровати и кинулась на шею своему другу.
— Я принёс цветы! - сказал Чудак и протянул букет из полевых цветов Лизуше. - Ты хоть в порядке?
— Конечно, милый мой! Я уже совсем на поправку иду!
Лиза кашлянула пару раз... вдохнула аромат веселых цветов... и по ее телу разлилась новая сила. У девочки было чувство, словно она рождается заново. Перед глазами Лизы проносились картинки прошлого.
Черноокая, серьёзная мама... маленькая комната в квартире... часы на стене... цветок в горшке... старые занавески... злой Григорий Павлович и его крикливая толстая жена... Вот улица... несколько стройных деревьев, высаженных вдоль улицы... рядом - Чудак. Черноволосый, взъерошенный, с улыбкой на лице... прогулка с ним вместе. Старый платан, на котором жил чудак. Болезнь. К ней приходит весёлый доктор с умными глазами. Поёт ей песни, читает книгу. Затем - новые подруги: ветреная и избалованная дочь доктора Ляля, непосредственная веселая Барушка... и эти дивные цветы в руках Чудака, от которых веет весенней свежестью. Сколько с ней произошло за четыре года ее жизни!
— Чудак, милый! Спасибо за цветы! - восторженно зашептала Лиза и прижалась к чудаку.
Но тут вошла Анна. Ее чёрные глаза уставились на чудака.
— А, ты опять тут? - произнесла Анна.
— Да. Я принёс Лизуше цветы... - произнёс чудак. - А Лизе лучше?
— Хочу тебя обрадовать! Лизе полегчало! Болезнь ушла! Так доктор сказал...
— И это благодаря Чудаку, - сказала Лизуша.
— Ну, раз благодаря этому странному сказочнику спаслась от болезни моя крошка, то я полюблю его! Чудак! Милый! Это только внешне я презирала тебя... в душе я тебя любила!
— Не верю! Первое впечатление можно произвести только однажды! - вскричал Чудак. - Я уйду вместе с Лизушей! Прочь от злого постороннего с его глупой женою! И от тебя...
— Прости! Пожалуйста...
— Прощаю. Но Лизу я забираю! И ты, Ляля, пойдёшь со мною. Вместе со своим отцом, - обратился Чудак к кудрявой Ляле. - И Баре скажи, чтобы ушла с нами.
— Я же люблю тебя! - произнесла Аня.
— Ну тогда иди со мной, Ануся.
Ляля пропищала:
— Я с вами! Только сначала зайдём в квартиру ко мне, заберём Бару!
Чудак, держа за руку высокую, стройную Анну, пошёл было вверх по лестнице. Лиза переоделась из старого серого халатика в зелёное, в цветочек, платье с оборками, а на ноги одела коричневые полусапожки. Она побежала вслед за чудаком, мамой, доктором и Лялей Докторской. Вверх по лестнице шла компания из пяти человек. Доктор довёл Чудака, Анну, Лизу и Лялю до своей квартиры, откуда они взяли Барушку.
— Лизо, - сказала радостная Барушка, - я иду с Вами? Неужели?
— Да, Бара, - сказала Лизуша.
Вместе Чудак, Анна, Лизуша, Доктор, Ляля и Барушка спустились по винтовой лестнице и ушли из дома, где жил столь нелюбимый Чудаком Посторонний. На улице цвела и радовалась юная, светлая весна. В небе парил воздушный змей, которого, судя по всему, где-то за домами, в парке, пускали мальчишки. Веселые птицы летали над городом.
— Прощай, город... - сказал Чудак и пустил слезу. - А может, и до свидания... ведь я вернусь к тебе, милое мое дерево!
— Неизвестно, что ждёт меня там, вдали от города! - сказала Лизуша и помахала своей тонкой ручкой дому, где прожила целых три года. Чудак шёл вместе с Лизой и Анной - прочь из города! Доктор, Бара и Ляля шли с ними рядом. Перед ними простиралась неведомая даль, полная любви и тепла.

Конец

Продолжение «Чудак ещё придёт»

Предыдущие публикации автора:
"Золушка"
"Щелкунчик"
Перевод песни из мультика «Brave»
«Шамус и птицы»
Сказка-аллегория «Страна Вредилия»
«Сказка»
Сказка-аллегория «Башмачки»
Колыбельная короля
Пьеса для детей «Белая цапля»
«Королевнины сны»
Сказки о принцессах
«Проданный смех»
Аудиосказка «Золушка»
«Театр Веселья»
«В подземной стране»
«Да здравствует Иржик!»
«Кот в сапогах и королевская кошечка»
Перевод с английского «Маша и три медведя»
Либретто для мюзикла «Тень»
Электроник - мальчик из чемодана
"Золушка, или Сказка из бабушкиного сундучка"
"Спящая красавица, или Волшебный театр"
"Книга нонсенса №1 / Лимерик"
Сказки болгарских писателей
Музыкальная сказка «Алладин»

Работа принадлежит автору.
Убедительная просьба - помнить об авторских правах и относиться к ним с уважением.
Использование произведений без согласия автора и его законных представителей - запрещено!