Что значит - быть принцессой

- СЛЕДУЮЩЕЕ ПОКОЛЕНИЕ
Александра Настечик
Писатель, поэтесса, драматург, переводчик.
( Родилась 28 марта 2007)
Публикации автора Александра Настечик

О повести Фрэнсис Бернетт «Маленькая принцесса»
Имя англо-американской писательницы Фрэнсис Элизы Бёрнетт было известно русскому читателю еще до революции - знакомство русских детей с ее творчеством произошло благодаря трем её классическим повестям: «Таинственный сад», «Маленький лорд Фаунтлерой» и «Маленькая принцесса».
О последней из этих книг и пойдет у нас сегодня речь[1].
Вы уже думаете, что эта повесть - слащавая розовая сказочка, легкое сентиментальное чтиво? Не скажите. Это совсем не сказка, а очень правдивая и драматичная история. И не легкое чтиво. Я и сама признавалась в читательском дневнике, что «мне понравилась эта книга, хотя временами читать её было нелегко».
Но, как говорится, обо всем по порядку.
Главная героиня этой повести, Сара Кру - вовсе не королевских кровей. Она дочь британского офицера, родившаяся в колониальной Индии. Сара с детства привыкла к роскоши и богатству: «Она всегда жила в красивом бунгало и привыкла к тому, что в доме множество слуг, которые кланялись ей и называли "мисси сахиб"[2] и во всем ей уступали. У нее были игрушки, домашние животные и нянюшка "айя", которая ее боготворила, и понемногу она привыкла к тому, что у людей богатых все это есть. Впрочем, больше она ничего об этом не знала».
Но маленькая Сара не такая, какими обычно считают детей из богатых семей - в ней нет тщеславия и гордыни[3], она не избалованна. Да и «просто детского» в ней мало - в начале повести автор отмечает, что в её глазах «застыла непонятная, недетская задумчивость». Да и повзрослеть ей придется рано… Но об этом потом.
И вот на седьмом году жизни Сара Кру уезжает из экзотической Индии в Туманный Альбион, где ей предстоит учиться в пансионе для девочек, которым руководит суровая и равнодушная мисс Минчин. Мисс Минчин уже слышала об отце Сары «много приятного от дамы, которая рекомендовала ему ее школу, а главное - что он богат и не пожалеет расходов на свою дочку». Зная о богатстве капитана Кру, директриса пансиона соглашается на его просьбу о том, «чтобы Сара находилась в пансионе на «особом положении»и чтобы всяких удобств и привилегий у нее было даже больше, чем у других привилегированных учениц».
В пансионе Сара катается, что называется, как сыр в масле. У нее есть личная горничная, экипаж с пони, нарядные платья, собственная комната. Она пользуется всеобщим восхищением, ее хвалят «за всё: за успехи в занятиях, за прекрасные манеры, за доброту к подругам, за щедрость - стоило ей вынуть из кошелька, в котором никогда не переводились деньги, монетку в шесть пенсов и подать ее нищему».
Но Сара ничуть не гордится своим пресловутым особым положением и не ставит себя выше даже тех, кого в пансионе считают изгоями. Об этих трех изгоях - поподробнее.
Первая из них - Эрменгарда Сент-Джон. Девочка рассеянная, недалекая и, судя по всему, худшая ученица в школе: и это все вопреки пословице «яблочко от яблони недалеко падает» - ведь отец Эрменгарды «все знает, говорит на семи или восьми языках, имеет библиотеку в тысячи томов и, судя по всему, помнит все их наизусть». Саре не понравилось, что все смеются над Эрменгардой, и она решила с ней подружиться. Такая дружба была для Эрменгарды неожиданной - способная, умная девочка, о которой «накануне… судачили все воспитанницы», собирается познакомиться с ней, не особо умной и не отличающейся любовью к учебе. Но её привлекла чуткая, добрая Сара; так и зародилась дружба между такими непохожими девочками.
Вторая - самая младшая воспитанница пансиона, четырехлетняя Лотти Ли. Лотти рано потеряла мать, а легкомысленный отец, не зная, куда девать маленькую дочку, отдал её в пансион мисс Минчин. И там девочка, слышавшая откуда-то, что маленьких детей, рано потерявших маму, все должны жалеть и баловать, стала беззастенчиво пользоваться чужим сочувствием. Однажды мисс Минчин, выведенная из терпения тем, что Лотти плачет: «У меня нет мамочки», на глазах Сары собралась применить к малышке телесное наказание. Но Сара успокоила Лотти рассказами о рае, где после смерти стала жить мама Лотти. И после этой беседы Сара и сама заменила девочке маму.
Третья - Бекки: даже не ученица пансиона, а всего лишь служанка. Вот как говорит о ней Мариэтт, горничная Сары: «Эту бедняжку взяли судомойкой, - правда, она не только моет посуду, на нее всё взваливают. Она чистит ботинки и каминные решетки, таскает наверх уголь, моет полы и окна, и все, кому не лень, ею помыкают. Ей уже четырнадцать лет, но она такая малорослая, что больше двенадцати ей ни за что не дашь». Ни от кого не видит сочувствия Бекки, пока не встречает Сару. Сара не сердится на нее, узнав, что Бекки подслушивала, как Сара рассказывала подругам сказку, и даже обещает всегда рассказывать юной служанке сказки; не прогоняет её, когда Бекки зашла в личную комнату Сары и задремала там у камина… Словом, относится к ней без того презрения, с каким Бекки сталкивалась прежде - напротив, с чуткостью и доброжелательностью.
Вот потому и стала Бекки подругой Сары.
Все три девочки могли бы, говоря об их дружбе с Сарой, вспомнить слова из шекспировского «Отелло», которые в Англии вошли в поговорку:
«Она меня за муки полюбила,
А я её - за состраданье к ним».
Говоря о Бекки, я забыла упомянуть о том, что именно она первой сравнила Сару с принцессой, говоря об этом вслух:
« - Раз я принцессу видала. Стою это я в толпе на улице… и смотрю, как господа в теантер идут. Была там одна - на нее люди больше всех глазели. Так все друг другу и говорили: "Это принцесса". Она уже совсем большая была, только вся в розовом - и платье, и накидка, и цветы, и всё-всё! Я о ней сейчас вспомнила, когда вас, мисс, увидала, как вы на столе сидите. Уж очень вы на нее похожи.
- Я часто мечтала, - проговорила Сара задумчиво, - хорошо бы быть принцессой. Интересно, каково это - быть принцессой. Пожалуй, попробую представить себе, что я и впрямь принцесса».
Так и стала Сара представлять себя принцессой. В эпизоде, когда две воспитанницы пансиона - Лавиния Герберт, относящаяся к Саре с нескрываемым презрением, и подруга Лавинии Джесси - обсуждают эту «фантазию» Сары, то Джесси вспоминает слова Сары:
«- Она говорит: неважно, красивая ты или нет, богатая или бедная. Главное - что ты думаешь и как поступаешь!»
И эти слова, можно сказать - девиз Сары.
Но почему же эта девочка представляет себя принцессой (да и другие - в частности, та же Бекки и продавщицы в магазине игрушек, где капитан Кру покупает для дочери куклу Эмили - видят в ней принцессу)? Только ли потому, что с детства Сара купалась в роскоши? Для нее игра в принцессу - символ чести, верности себе, королевского достоинства (не гордости!). Даже само имя - Сара - является говорящим: в переводе с иврита оно означает «знатная» (по другим данным «принцесса»).
Но принцессой, так сказать, «только из-за богатства» Сара пробыла недолго. Капитан Кру встретился со своим школьным другом, обнаружившим на своем участке земли месторождения алмазов и начавшим разработку алмазных копей: этот друг надеялся, что благодаря этим копям сможет разбогатеть, и пригласил капитана в партнеры. На радостях капитан написал Саре об этом письмо… Прошло несколько дней, и празднование одиннадцатилетия Сары омрачилось печальной вестью: её отец умер «от тропической лихорадки вкупе с деловыми передрягами». В пресловутые алмазные копи он вложил все свои деньги, и Сара после смерти отца осталась без гроша в кармане. Прощай, былая роскошь! Прощайте, привилегии, восхищение окружающих! Только кукла Эмили - подарок отца и единственная память о нем - осталась, как память о прошлом. Теперь она уже не ученица, а всего лишь служанка. Она, как и Бекки, делает всю черную работу. Выходит почти как у Андерсена в сказке «Огниво», где автор говорит о солдате, прокутившем все деньги, найденные в подземелье, и вместе с деньгами потерявшем своих так называемых друзей: «Пришлось (солдату - А.Н.) перебраться из хороших комнат в крошечную каморку под самой крышей, самому чистить себе сапоги и даже латать их; никто из друзей не навещал его, — уж очень высоко было к нему подниматься!»
Вот именно - почти как в «Огниве»: не забывают Сару лишь Эрменгарда, Лотти и Бекки. Они - разумеется, тайком от бдительной мисс Минчин - навещают Сару и поддерживают ее. Они по-прежнему считают Сару принцессой, хотя Сара одно время считала, что она «больше уже не принцесса». Причем считала зря - ведь все-таки в ней и в дни бедности оставалось королевское, да и просто человеческое достоинство. Показателен эпизод, когда мальчик из богатой семьи Дональд, встретив на улице бедно одетую Сару, которую мисс Минчин отправила в город с каким-то поручением, принял ее за нищенку и подал ей монету. Но она сначала отказалась от милостыни, а когда все-таки взяла и стала благодарить его… Тут предоставим слово Дональду и его сестрам:
« - Она не рассердилась, - возражал Дональд немного смущенно, но твердо. - Она улыбнулась и сказала, что я очень добрый. Добрый и милый! Так и сказала. - И он упрямо повторил: - Ведь я ей отдал целый шестипенсовик!
Джэнет и Нора переглянулись.
- Нищенка никогда бы так не сказала, - решила Джэнет. - Она бы сказала: "Спасибо, барчук, спасибо, сэр!" - и, может быть, присела[4] бы».
Тут отойдем от «Маленькой принцессы» и поговорим о «родстве» этой книги с другими книгами. В особенности со сказками. Эстонский детский писатель Ральф Парве, друживший с Самуилом Маршаком, вспоминал, как был удивлен Маршак, узнав, что Парве не питает особой любви к сказкам.
«Он начал с горячностью убеждать меня, - писал Парве в своих воспоминаниях о Маршаке, - что сказки - основа всей литературы. Даже для взрослых нельзя писать, не зная сказок: они же - готовые сюжеты, в них заключены основные черты человеческого характера, целые характеры, взаимоотношения людей - знай бери и используй»[5].
Великий поэт и переводчик был прав. И эту его мысль можно смело отнести и к «Маленькой принцессе». Александра Глебовская в своем предисловии к одному из изданий этой повести сравнила Сару Кру с Золушкой. И не зря. Да, обе героини добры, скромны и смиренны, обе прошли путь «из князи в грязи» и обратно…
Но Сара все-таки ближе по духу не к Золушке из сказки Шарля Перро, а к Золушке из пьесы советской писательницы Тамары Габбе «Хрустальный башмачок». Тот же Маршак в своей статье о творчестве Тамары Габбе «Сколько лет сказке?» отмечает: «В сказке Т.Г. Габбе Золушка тоже кротка, добра, трудолюбива. Но к тому же она еще и талантлива. Она умеет мечтать, - потому ей и приносит дары фея.
Как ни тяжело живется Золушке, она скрашивает свою унылую и однообразную жизнь, полную подневольного труда, песней или затейливой игрой». Она обладает таким же богатым воображением, как и Сара. Закончив уборку и поджидая мачеху и сводных сестер, Золушка представляет, что к ней пришли гости: тетушка Метла, одноногая «Кочерга, вся черная и ржавая», «горячий, вспыльчивый Утюг» и Каминные щипцы - «лихие храбрецы и славные танцоры». Золушка, как и Сара, благодаря воображению не знакома со скукой - и, следовательно, обе душевно богаче мисс Минчин (в случае с Сарой) и мачехи со сводными сестрами (в случае с Золушкой). И, думаю, к Саре можно отнести диалог из пьесы «Хрустальный башмачок», когда Мачеха видит Золушку в прекрасном наряде, созданном феей Мелюзиной:
«МАЧЕХА. Но её теперь и узнать нельзя…
ФЕЯ МЕЛЮЗИНА. Да ведь вы никогда не узнавали её, сударыни. Она улыбалась только тогда, когда вас не было дома, пела, когда вы её не слышали, танцевала, когда вы её не видели. Вы всё у неё отняли — и называли её нищенкой. Вы заставляли её выгребать из печек золу — и называли её Золушкой. Так пусть же это имя станет прозвищем самых лучших девушек на свете».
Думаю, многие, услышав чуть выше слово «воображение», подумают: «Подумаешь, глупости какие! Кому нужна фантазия? Это лишь уход от реальности». Но, как говорил американский писатель Ллойд Александер о любимых им книгах Чарльза Диккенса, «Диккенс был одним из многих авторов, которые помогли мне расти. Долгое время он был для меня и поддержкой, и укрытием. Он не только помогал мне убежать от обычной жизни, но и возвращал меня в эту жизнь, чтобы я лучше мог сталкиваться с реальным миром». Кроме того, этот же автор говорил: «Фантазия - это не уход от реальности, а способ лучшее понять ее». И фантазия помогает Саре не спрятаться от жестокого мира, а напротив - выжить в нем.
Но не только фантазия помогает Саре выжить, не только верные подруги, не оставившие Сару в трудные дни - ее главная сила была в добром и невинном сердце. Так что она ближе даже не к Золушке, а к андерсеновской Герде, о которой волшебница-финка говорит так:
«Сильнее, чем она есть, я не могу её и сделать. Не видишь, разве, как велика её сила? Не видишь, что ей служат и люди, и животные? Ведь, она босая обошла полсвета! Не у нас занимать ей силу! Сила — в её милом, невинном детском сердечке».
Завершить мою статью я хочу словами все той же Александры Глебовской:
«…давайте подумаем о том, кого принято называть «принцессой». Да, девочку, которая богата, нарядна, очень красива и окружена заботой. Но ты никогда не станешь настоящей принцессой, если не наделена добротой, сострадательностью, отважным сердцем и умением с первого взгляда отличать добро от зла. Богатство можно отнять, доброту — никогда. И потому принцесса, лишившаяся своего богатства, не перестаёт быть принцессой».

[1]Все отрывки из книги цитируются по переводу Нины Демуровой.
[2]Сахиб (саиб) - обращение к европейцу (чаще к англичанину) в колониальной Индии: буквально - господин. Мисси - судя по всему, искаженное «мисс».
[3]Впрочем, по отношению к Саре Бёрнетт несколько раз употребляет слово «гордая». Но здесь имеется в виду чувство собственного достоинства, а не гордыня. Да и моя мама называла однажды Сару смиренной.
[4]Присела - здесь: сделала реверанс, поклон с приседанием.
[5]Цитирую по очерку Ральфа Парве «Таре-тареке».